Глава одиннадцатая «Вал». В середине семидесятых годов исконно русский Чернигов, наравне с Киевом, по праву считался столицей древнерусского православного туризма. Многочисленные белокаменные соборы с позолоченными куполами шестой десяток лет находились в заточении государственной атеистической идеологии последователей марксистского вождя мирового пролетариата.

Особым местом притяжения жителей и гостей города считается «Вал», возвышенное место над красуней Десной. Со времён Ярослава Мудрого стоят здесь, в надежде на Божью милость возрождения в своих стенах православной христианской службы, пять церковных сооружений исторического культурного наследия и, не более того. К ним чаще привозят заграничных любителей старины из Польши, Венгрии, Демократической Германии и других стран социалистического лагеря, чем союзных республик нашей необъятной советской страны.

Местное население, по сталинским меркам в большей степени евреи и военные пенсионеры обходили стороной православные святыни и много свободного семейного времени проводили возле дюжины пушек царя Петра. Ожидая шведского короля на решающую битву, по приказу самодержца, и, был создан вал, на котором установили орудия. Однако Полтавская битва 1709 года не дала Чернигову ни малейшего шанса войти в историю города-победителя одиозного шведа, а заодно и предателя Мазепы, зато навечно остались петровские пушки, как напоминание о тех победных славных русских временах.

На остальной территории двадцати гектар поместили музеи, детские аттракционы, памятники Пушкину и Шевченко, вторую русскую школу, ещё столовую и большой стрелковый тир милицейского общества «Динамо», на входе с центральной улицы Ленина установили памятный монумент воину-освободителю от фашистской нечисти. В старинном здании бывшего правителя Черниговской губернии князя Разумовского обосновалось народное спортивное общество «Спартак».

— Спартаковец! Подъём! Просил разбудить, — с утра мама Димы Тополёва дома, сегодня на работу во вторую заводскую смену, непонятный апполон закружил всем голову, потому и дали немножко передохнуть инженеру-диспетчеру двадцать шестого радиоэлектронного цеха, — ты куда собрался?

Коммунальная квартира на шесть семей пятый день являла собой образец музейной тишины. Соседи дружно рванули, кто в село на историческую родину, кто на дачу, высаживать картошку, капусту, огурцы, помидоры. Ещё морковку, тыкву, свеклу, сладкие перцы и другую всякую всячину. Только троллейбусы периодически издавали пронизывающие до мозга костей завывающие звуки высоких нот электродвигателей.

— На биатлон.

— Так снега нет! Какой биатлон?

— Стрелковая подготовка. На валу в «Динамо».

— А гребля когда начнётся?

— Сказали, в мае. Вода в реке холодная. На байдарки мест нет, буду грести в каноэ.

— Сегодня футбол? Еда в холодильнике. С работы приду поздно.

— На футбол успею. В три часа дня с командой из частного сектора «Пять углов», восьмая русская школа. Им бы так команду назвать, или, хотя бы «Звезда», там пятиугольник есть, а они «Метеор». Игра на вылет!

С общей кухни, Галина Филипповна, принесла порцию гречневой каши с поджаренной свининой, немного квашеной капусты, два кусочка дарницкого хлеба и на запивку грушевый компот. Умываться юный спартаковец не стал, зубы, следуя примеру бабы Ули, никогда не чистил. Почти все родители, проживающие в городских коммуналках и частном секторе, своих парней старались отдать в спортивные секции, там всегда была горячая вода, там всегда можно помыться в душевой, и, ходить в общественную баню, смотреть на достоинства разновозрастных мужиков, надобность автоматически отпадала.

— Мама, когда мы переедем в новую квартиру? Это «рокоссуха»?

— Нет, не «рокоссуха»! Кто придумал такое дурацкое название?

— А куда?

— В центре города, за кинотеатром Щорса строят новый дом, улица Воровского, кажется одиннадцать, а квартира последняя по счёту в этой девятиэтажке, номер сорок четыре.

— На девятом этаже? И лифт есть? И ванная с горячей водой? А сколько комнат?

— Считай, большая прихожая как две наши комнаты, зал, две спальни и отцу положено отдельный кабинет. Кухня чуть меньше этой комнаты. Отдельно ванна и туалет.

— Когда переедем?

— Сходи, посмотри, какой этаж строят.

— Понял! Побежал на тренировку!

До исторического места «Вал» рукой подать, через мост, сразу за речкой Стрижень, минут десять пешком или две остановки троллейбусом восьмёркой. По мосту красного цвета, от того и микрорайон «Красный мост», шла, размахивая портфелем и жестикулируя руками, одноклассница хохотушка Лизка Бенеш, с неизвестной Диме подружкой.

«А подружка, ничего себе, одного с Лизкой роста, волосы светлые, причёсаны в хвост, уши не торчат, — после беседы с отцом и момента начала совместного с Лизой прочтения венгерской книжки, стал обращать пристальное внимание на девочек и, даже на девушек, незначительно старше себя, — главное, ноги стройные, в меру упитанные, не кривые. Грудь не сдавливает, внизу не торчит, никаких позывов, как там пишут в книжке, страсти. Совсем другое дело Саша Блинова».

— Дима! Привет! Знакомься, — глядя в глаза другу, одноклассница сразу стала изучать реакцию Димы на свою красивую подружку, — это Оксана Набока. Вместе занимаемся в музыкальной школе. Фортепьяно.

«Приятная открытая и добродушная дружеская улыбка, глаза голубые, лоб открытый, нос остренький, нормальный, губы не выпячиваются, одним словом, не губошлёпка. Как считает Лизка, такую девушку целовать одно удовольствие. Испугаться, шансов нет. Вроде, русская, не еврейка. Так ничего внутри и не ёкнуло. Стоп! Так-так-так! А Лизка, «губа не дура». Значит, фортепьяно, — Дима начал вспоминать, — как же я не догадался! Еврей из словаков, отец директор ресторана «Украина». Личный автомобиль «Волга». И, правда, Лизка настоящая еврейка, скорее разведчица. Ишь, откуда решила копать. От фортепьяно».

— Дима Тополёв. Очень приятно.

— Оксана.

— Ты куда направился?

— Биатлон. В тир «Динамо». Стрелковая подготовка.

— Вечером заходи. Домашку возьмёшь.

«Интересно, что скажет Лизка после такого пристального наблюдения за мной и Оксаной? Да, помешалась на книжке. Как бы в дурку не попала, — юный биатлонист, пройдя мост, спустился по лестнице вниз. Оставалось пройти старый парк с вербами, немного «пушкинской» улицы, мимо кооперативного техникума и, вот он, тир «Динамо», — это всё потом. Сейчас стрельбы».

Десять юных спартаковских биатлонистов вместе с тренером Николаем Ивановичем Зубок сидели в холле и ждали окончания тренировки таких же по возрасту динамовских биатлонистов.

— Выходим на улицу, готовимся к беговой тренировке, — динамовский тренер, в недавнем прошлом призёр Всесоюзной спартакиады сразу приступила к очередному занятию, — девочки, не отставать!

Спартаковские мальчики, от неожиданности, вылупив глаза, с удивлением смотрели на динамовских девочек, своих ровесниц. Восемь девочек одного роста под сто шестьдесят пять, в одинаковых тёмно-синих спортивных костюмах, с большой буквой «Д» на груди, по одной выходили из тренировочного стрелкового зала.

— Людмила Ивановна! Можно глоток воды?

— Никакой воды! Терпите! Через полчаса после окончания тренировки будете пить воду. Вам предстоит бег на скоростную выносливость три раза по пятьсот метров под секундомер с замером пульса. С нами будет доктор.

«Непонятно, грудь сдавило, дышать тяжело. Валом всё прёт. Глазам своим не верю! Неужели Саша Блинова. Биатлонистка? Вот так новости, — Дима чуть привстал, между ног всё зашевелилось, поправлять как-то неудобно, — точно, она. Спору нет. Пульс зашкаливает! С таким пульсом никакая стрельба не получится. Тренер будет шуметь. Ладно, справимся. Надо забыть».

— А девочки, как на подбор, просто класс, — самый высокий из спартаковцев Вова Буков начал следовать позывам юной плоти, — третьей я бы вдул. Интересно, из какой она школы? Какая у неё попа! Как идёт!

— Буков! Прекрати нести свои скабрезности. Добром это не кончится, — тренер грозно посмотрел в сторону своего наиболее способного воспитанника. Да, на рубеже бывают промахи, зато всё с лихвой компенсирует на лыжне, — ещё раз услышу подобные разговоры, будешь пить компот с бромом. Умерь свои младенческие страсти. Следи за пульсом!

— Николай Иванович, так я что? Я думаю о своей будущей семье, — шестиклассник второй русской школы виновато стал оправдываться, — бабушка мне все мозги пропилила, чтобы я себе нашёл подружку.

— Все бабушки так говорят. На то они и бабушки. Всему своё время.

Спартаковский набор детей для занятий спортом имел свой особый колорит. Одновременно разрешалось посещать несколько секций, а там, ближе к восьмому классу «куда кривая выведет». Зимой на речной базе «Спартак» бегали на лыжах, заодно и биатлон, летом там же гребля на байдарках и каноэ, спортивное ориентирование, бег на длинные дистанции по пересечённой местности. В  других спортивных обществах «Динамо», «Буревестник», «Трудовые резервы» и «Локомотив» такой практикой не занимались.

Стрельбы из самозарядного карабина Симонова 1943 года выпуска прошли в штатном режиме. Каждый сделал пять подходов на полную обойму. Худший, как и ожидал тренер, результат оказался у Вовки Букова. К остальным подопечным у тренера Зубка претензий не было, за исключением плохой кучности в стрельбе. Так как у спартаковских биатлонистов бегать не планировали, то все ушли домой.

Дима заметил впереди себя, метров так пятьдесят возле кооперативного техникума, шла девочка, одна, слегка прихрамывая на правую ногу, так бывает, когда натирают мозоль новой обувью или подвернут стопу.

«Ноги! Внутри всё бурлит, грудь наполняется приятным щекотанием. Надо ускориться и посмотреть, кто такая, — через минуту Дима был почти рядом, — так это же Саша Блинова! Вот дела так дела».

— Подвернула? Или растяжение?

— Фу, ты! Напугал! Я уже подумала, что это дурачок Буков из параллельного класса. Ему всё время мерещится куда-то «вдуть». Шёл бы в духовой оркестр и дул в своё удовольствие.

«Какая она красивая! С такой, как говорит Лизка «надо пылинки сдувать». Что дальше делать? Как себя вести? Ума не приложу, — Дима стоял в растерянности и смотрел в юные девичьи сероватые со стальным отливом глаза, — надо улыбнуться и предложить помощь. А какую?»

— Если тяжело идти, давай помогу. Держись за меня.

— Тогда я слева от тебя, буду держаться под левую руку. Так ходят жёны офицеров, чтобы тот мог правой рукой честь отдать. Под козырёк.

С «пушкинской» улицы завернули в старый вербовый парк, сели на ближайшую скамейку.

— Танька, физручка наша, с уроков всех на футбол отправляет, болеть за «Знамя», сегодня наши мальчики играют. Как я пойду с такой ногой, — сразу вспомнил беседу с отцом «вот и общая тема появилась, надо что-то говорить, мы ведь так и не знакомились», — а ты кто такой?

— Дима Тополёв. Вот на извилине за магазином «Заричный» мой дом, напротив школа.

— Ты еврей?

— Русский.

— А почему в «девятке» учишься?

— Долгая история.

— Давай, рассказывай! Докажи, что ты не еврей?

«Как доказать? Думай, Дима, думай. Нельзя так глупо «слететь с крючка». Лизка что-то говорила про обрезание у еврейских мужчин. Штаны, что ли, ради такого счастья, снимать и показывать? Нет, надо без глупостей. Видать, как моя мама, евреев не особо жалует. Надо узнать, почему?»

— В годы войны родители моего отца приютили больного мальчика из семьи беженцев венгерских евреев. Думали, на время, оказалось навсегда. Родителей этого мальчика через три дня расстреляли по дороге в Стародуб. Теперь этот мальчик директор «девятки», — сделав паузу, посмотрел, теперь уже точно, на свою подружку, зашло, так зашло.

— И давно учишься в этой школе?

— Первый год. Отец определил к своему названому брату. Кстати, я играю за команду своей школы «Вымпел», наша игра сразу после «Знамя» — «Меркурий».

— Ты играешь за «жидовских бомбил»?

Дима посмотрел вниз, Саша аккуратно сняла обувь и стала внимательно рассматривать свою правую нижнюю конечность ноги, стопу.

— Давай сделаем так! Я буду тебя лечить, — риск опозориться запредельный, — моя баба Луша знахарка. У неё мэдична освита. То есть, образование. Врач.

— Хорошо, лечи. Только без глупостей, — Саша поправила синего цвета юбку, вытянула перед собой ногу.

Новоявленный доктор, не стесняясь, встал на колени, взял в руки стопу, внимательно осмотрел. Редкие прохожие с интересом и улыбкой, молча, поглядывали на такую незамысловатую детскую сцену, на их взгляд, признание в любви и верности.

«Какие красивые у неё коленки! Как бриллианты! Пальцы ровные, ухоженные, настоящие сапфиры. Хорошо, что встал на колени, трусы все мокрые, жидкость вытекла. Мать говорит, что это, как их, вроде поллюции, или не помню, в общем, нормальное состояние подросткового организма, Лизка говорит, что это половое созревание, так в книжке венгерской написано. Может быть реакция на девушек. Конкретно, у меня, на ноги Саши Блиновой. Больше нигде не замечал. Надо по-тихому дома постирать трусы, а то, чего доброго, будет бром добавлять в компот или ещё что-нибудь. Чёрт с ними, её коленями. Надо что-то делать! Что же делает баба Луша? Вспоминай, придурок! Думай, думай, думай».

— Синевы нет. Буду нажимать, скажешь, где больно, — голова покрылась испариной, грудь сжало от волнения.

— Хорошо.

— Тут больно?

— Здесь, да, чуть ниже.

«Отлично! У него такое было. Небольшой вывих. Что делала баба Луша? Как Саша сказала, когда бежала, попала стопой в небольшую ямочку на асфальте. Вспомнил, что надо делать! Носок вверх и вправо-влево несколько раз, потом резко на себя. Говорят же «кто не рискует, тот не пьёт шампанское». Попробуем, может и получится. Если честно, так бы и просидел на коленях до утра. Такого шанса может и не быть. Осторожно, риск большой. Как бы хуже не было. Тогда полный капец».

— Ой! Больно! Уже не больно. Ты зачем гладишь стопу?

— Так надо. Кровь должна разойтись в пустоты. Кажется, так говорила баба Луша.

— Хорошо стало. Не ноет. Ты настоящий знахарь!

— Сиди, рано ещё.

«Надо прекращать гладить. Потекло второй раз. Увидит, что мокрое пятно на штанах, смеяться будет. Скажет, что описался. Она даже не знает, что имеет в виду Вовка Буков, когда говорит слово «вдуть». Щекотливая трясучка началась по всему телу. Отец говорит, что это проявление любви по-книжному, или как в кино. Как же он сказал? Физическое? Нет, физиологическое».

— Спасибо тебе! Можно и на футбол. Пошли, теперь я и одна дойду домой.

— Ваши футболисты играют в час дня. Мы в три часа.

— Хорошо. Встретимся на стадионе.

Спортивный инструктор Оношко судил третий матч подряд. Играли «Знамя» невесты Тани Мерковой и «Меркурий». Счёт три ноль, все три гола забил Святослав Петренко. На трибуне среди болельщиков «знаменосцев» Дима увидел Сашу, та сидела и махала рукой, кому, было непонятно, на всякий случай из вежливости пришлось в ответ сделать так же.

— Сегодня надо побеждать! Выйти в полуфинал почётно, — Давид Маркович Макатёр проводил краткий предматчевый инструктаж, — повторяю, почётно! По всему видно, «Знамя» уже ждёт «Комета». Была настоящая заруба. По пенальти обыграли «Сатурн». Решающий гол на счету «соприка». Нам, в случае нашей победы, «Космос» с Витей Рудым. Для них «Луч» оказался с большим сюрпризом, с трудом отыгрались, горели ноль два. Дядя Гена в бешенстве! Не поверите, дали забить Рудому три гола. Сегодня играем на своих позициях, персоналки не будет.

В перерыве Дима заметил, что Саша Блинова сидит на том же месте, рядом с ней девочки, «наверное, одноклассницы». Игра складывалась в пользу «жидовских бомбил», три гола до перерыва Коли Бондаря радовали физрука Макатёра. Опять подставился Витя Клименко и, судья Оношко, понимая ситуацию, назначил пенальти, на радость Саши Блиновой его реализовал её новый знакомый, пока ещё не друг, но близко к этому. Ей бабушка, как и Букову, прожужжала все уши, чтобы себе в друзья нашла хорошего мальчика.

— Молодцы! Забить пять голов парням с «пятиуглов» символичный результат, — Давид Маркович сиял, ведь поставленную задачу дойти до полуфинала выполнили, — завтра у нас первая игра. Потом останемся посмотреть, как сыграют «Знамя» и «Комета». Может завтра повезёт, и выйдем в финал? Отдыхайте!

«План такой! Сейчас в баню, заодно постирать трусы от липкой жидкости, потом домой. Вечером надо зайти к Лизке, взять домашние задания. Опять пристанет читать свою венгерскую книжку. Надо как-то обойтись без её тренировочных процедур».

— Дима, а ты молодец! Забил два гола, один с пенальти и штрафной удар получился, вратарь не удержал мяч, — перед ним стояла Саша Блинова, — ты меня проводишь? А то вдруг подвихну ногу. Здесь недалеко. Живу по соседству с Давидом Марковичем.

(Продолжение следует).

30 января 2024 года.

Сергей Роща

Повесть

Хабаровск

Эта запись была опубликована 30.01.2024в 10:47. В рубриках: Общество.