Глава первая «Замысел». Ранняя киевская весна поздним февралём навевала исторические мысли. Недалеко отсюда где-то за Крещатиком, на берегах Днепра великий князь Владимир крестил народ своих подданных, русичей. Много давних исторических споров ведётся о названии самой короткой в мире центральной улицы города, всего одна тысяча двести двадцать пять метров, если кратко, двенадцать двадцать пять. Сегодня краткостью речи в постановке задач обойтись никак не удастся, «бриты» двинули свою очередную стратегическую цель, операцию назвали «Труба».

Начальник оперативного управления специальных военных операций генерал Андрей Вязов неожиданности в такой постановке вопроса от многолетних кураторов «нэзалэжнойи» не видел. Из «каждого утюга» русской территории только и слышно было, что «по трубе прошли, зашли в тыл», конечно, британская разведка уцепится за такое лакомое слово «труба».

Вчера вечером в киевском ресторане «Белград» их начальник Джон Харт сказал ломаными русскими словами «Андрей, они хотят трубу, они получат трубу».

— Скажить, будь ласка, украйинською мовою, — дружеским тоном Вязов решил подколоть своего неформального начальника, — я мову свойих ворогив не маю бажання розумиты.

— Добрэ. Андрий, воны бажають трубу, воны будуть маты трубу, — начопер рукоплескал, получилось сказать лучше, чем по-русски, «молодец, учит мову, когда русские будут брать в плен, за украинца из психушки вполне сойдёт», за то и выпили по рюмочке водки «Столичная» Брянского ликероводочного завода.

Бывшему советскому офицеру вспомнилась история, написанная 1845 годом как продолжение романа «Три мушкетёра», вторая книга трилогии «Двадцать лет спустя».

«2004 год. Только полковника получил. Оценили за создание из украинцев боевой единицы «Правый сектор». Одну тысячу штыков целенаправленно, в случае необходимости, готовили с 2003 года в Польше для отправки в Месопотамию. И, тут, в 2007 году на экраны Российской Федерации выходит сериал «Ликвидация». Вполне нормальный фильм, Одесса, маршал Победы вместе с евреем Гоцманом ведут борьбу с бандитами. Зачем бандеровцев приплели в неприглядном свете? Их там по определению никогда не было. Румынская территория влияния! Это вопрос».

— Баба Уля, почему Мастак?

— Бригадир так решил, сказал, что конь худосочный, до Орликовки легко дойдёт. Да и к гарбе привычный. Люди из лесу на нём шиголье возят. Так будем рады «что Бог послал».

— Баба Марфа, зачем яблоки повезём? У них что, своих яблок нет?

— Ты в дороге слушайся бабу Улю. Будешь помощником. Не уродили у них яблоки, напасть червей сгубила весь урожай. Ещё вот пять мешков пшеницы.

— А там что будем брать? Грошами?

— На обмен. Для хозяйства возьмём решето, все уже давно прохудились, рубель потрескался, пару дубовых бочек и другие поделки местных мастеров, пригодных для нашего хозяйства. Земля там, сплошной песок, одна мельница да лес. Был стекольный заводик. Есть церковь, где тебя крестили, — баба Уля запрягала молодого жеребца в оглобли гарбы, — хомут немного тесноват, растёт коняшка, надо будет конюху сказать.

— Что сказать?

— Когда приедем, конюху Борьке напомни, что хомут тесноват, — баба Уля немного подумав, тихо, почти про себя гомонила, — хотя, и сам заметит, натрёт ведь, краснота будет заметна не только мухам и оводам, те любят кровь. Ох, как любят! Тихо! Стоять Мастак! Сейчас, мой хороший, поедем.

— Баба Уля. А сколько до этой Орликовки километров, — не унимался со своими вопросами любопытный внук, — долго будем ехать?

— По прямой, километров семь. Если через Тополёвку, там лес, речка Ревна, — бабушка размышляла, «может не вброд, а махнуть через Шевчиху, там мост, мимо Хандобоковки, всё лесом, скоро августовская жара нагонит оводов, надо будет отгонять, но это крюк большой, в два раза получится», — нам к мельнице, а там небольшая дамба, по ней вброд и пройдём.

— У них такая же мельница, как в нашем селе?

— Нет, у них мельница на воде, — баба Уля, укладывая провизию в гарбу, пыталась объяснить суть работы орликовской мельницы, — вода в речке течёт, поднимается вверх на дамбу и падает вниз, на лопасти колеса, а те уже крутят жернова по перемолу зерна. Водяная мельница на одно колесо.

— И я увижу, как она работает?

— Нет, не увидишь, лет пять не работает, как старый мельник умер, а другие не хотят там работать. Раньше туда зерно со всех окрестных сёл возили, потом муку забирали. В Хадобоковке дворов намного меньше, всего с десяток если наберётся, раз в десять меньше чем в Орликовке, для сравнения в нашем селе две тысячи дворов, но место для мельницы подходящее, на три, а, то и четыре колеса, стоит на излучине. И в Хандобоковке не работает. Название села от фамилии строителя водяных мельниц Хандобок. Теперь туда, как и нам, хлеб возят из Семёновки, там теперь и мелькомбинат настоящий, и молокозавод, и масложиркомбинат, и большой хлебозавод.

— Получается, в Орликовке нет мельницы, как в нашем селе?

— Нет. Электричество только в прошлом году провели. Его там отродясь никогда и не было. При свечах до сих пор живут. Подстанцию строят, может и мельницу построят.

Пятиклассник Андрей задумался, интересно было посмотреть на водяную мельницу, как она работает. Здесь, в Погорельской, сколько раз смотрел, всё понятно, два больших каменных колеса крутятся в разные стороны и стирают зёрна пшеницы в белый порошок, ещё гречки, ржи, ячменя, льна, конопли. Для семян подсолнечника ниже возле ставка своя маслобойня.

— А на других речках тоже есть водяные мельницы?

— На больших речках водяные мельницы не ставили. Речка Ревна по всем статьям подходит, узкая, глубокая, русло витиеватое, с заворотами и поворотами, потому течение быстрое, что и есть главное условие при выборе места строительства такой мельницы, ещё немаловажный фактор вода холодная.

— А что есть там, в этой Орликовке, ещё интересное узнать? В школе на лето Наталья Федотовна Дубровская сочинение задала написать о своём путешествии. У меня так и нет никаких путешествий, пока папа и мама в своей радиоэлектронной сирийской командировке. Там война с жидами!

— Если живой дед Панас Сидорович, вот он тебе всё покажет и расскажет.

— Кто такой дед Панас?

— Друг моего брата Ероха по партизанам, его бандеровцы убили, как и Васю Коробко, возле Ковеля, город такой есть, не знаю, в какой области, в сторону захода солнца, — баба Уля нехотя махнула рукой на колхозную мельницу.

— И бабы Ули жених, — решила вставить своё едкое словцо баба Марфа, жена брата бабы Ули и Ероха, Филиппа, пропавшего безвести на войне, — только вот женила его на себе Манька из Перелюба. Одним словом, дед Панас и есть старая партизанская любовь.

Баба Уля взяла в руки вожжи, предстояла длинная дорога часа на три. Сидя в небольшой тряске, впереди собранного в гарбу скарба одиннадцати лет от роду, Андрей вовсю делал свои расклады на лучшее сочинение в классе. Внучка деда Ероха, одноклассница Лариска Щёкина ох как обзавидуется. Они всей семьёй поехали в Краснодар к родителям отца троюродной сестрички. Что там Краснодар супротив Орликовки! Молодой конь Мастак тащил гарбу по обочине недавно выложенной брусчатки в направлении ближайшего села Тополёвки, на повороте лучи солнца начинали подниматься где-то далеко в огородах, сзади за спиной.

«Надо встретиться с этим загадочным партизанским дедом Панасом и всё расспросить, пока баба Уля будет делать свой обмен. Не писать же мне о том, что рассказывали родители про войну, как они своими локаторами определяли координаты жидовских самолётов и передавали на какой-то «квадрат», а те пачками сбивали эти самолёты. Рассказывали и о своём главном задании, слежении за непонятными спутниками. То по рассказам, а здесь встреча, можно сказать, с партизанской легендой. Двадцать восемь лет Великой Победы отметили, на следующий год памятник погибшим односельчанам будут открывать. Надо всё записывать, хорошо, что баба Уля взяла тетрадь для своей бухгалтерии, хотя, баба Уля грамоте мало обучена, читает по слогам, поёт в церковном хоре, а баба Марфа, она и букв толком не знает в свои шестьдесят два года, крестики ставит.  Так что, писать буду я и, в моём деле дед Панас настоящая находка для школьного сочинения».

— Полковник Вязов, телеканал «Россия-1» показывает новый сериал «Ликвидация». Вчера первая серия. Смотрели?

— Никак нет, — новоиспечённому полковнику показался странным вопрос от генерала Емельяненко, «этот может устроить подвох, потом не откупишься, да и шутки у него плоские с военным юмором, все, как одна «в яблочко» строго по делу, — не докладывали.

— Получишь диск с фильмом в секретной комнате, внимательно посмотри, а завтра в это же время мне докладываешь свои мысли. Точно не помню, кажется четырнадцать серий. Создал его режиссер фильма с Высоцким и Шараповым. Песню «Атас» слышал? Играют роли все «путинские лизоблюды» Машков, Пореченков, Меньшов, Маковецкий и другие. Обязательно найди изюминку! Я на тебя надеюсь, — начальник оперативного управления специальных военных операций генерал Владимир Витальевич Емельяненко задумался. Состроил свой родовой, перенятый от партизанского снайперского прошлого, своего «чёрнорожского», без правой ноги, деда Тимофея, знаменитый прищур левым глазом, — махнул рукой, — иди, смотри кино. Завтра доклад! Странное кино, — вдогонку, тихо про себя сказал генерал, — и что они этим хотят сказать?

«По сути, моё городское детство прошло с братьями Емельяненко, — черниговские мотивы как наяву, стояли перед глазами Вязова, — все трое гребли на байдарсках, я младше Вовки на три года и старше Сашки на два. Их отец, Виталий Александрович, при Уманце главный областной пропагандист, нам всем троим парням выстроил карьеру сумасшедшую, младший стал прокурором Киева, это Санька, двадцать лет назад, прижал банду Рыбака, но американцы с немцами вступились за еврейских боксёров Этинзонов, старший теперь мэр Киева. Тогда этим крючком я и зацепил братиков, нечего им в Гамбурге жить по «гамбургскому счёту», надо немного поработать на Майдане. Когда? Никому доселе неизвестно. Саньку отвалили кучу денег, чтобы не рыпался на братанов, да он особо и не рыпался, все под деньги легли. Про Бога давно забыли! Только в сторону уйдёшь, тут же всё и отберут, могут за измену и убить. Все в такой ситуации, и я в том числе. Хорошо, что семье вовремя сменил фамилии и сделал российские паспорта,  тайно партизанскими подземными тропами отправил жить к родственникам в Россию. Если удастся и мне забрать в палисаднике под правой берёзой документы на имя гражданина Российской Федерации Гренок Филиппа Кирилловича и, таким же путём уйти в Россию, возможно ещё поживу. Берёзки сам притащил из леса, тогда бабушки ругались. Никто не верил, но берёзки принялись. Теперь это тайник! Для всех дел».

Просмотр первых серий никаких наводящих мыслей не поведал. И только ближе к завершению резануло сочетание двух слов «украинские националисты». Пришлось остановить просмотр, налить рюмочку брянской водочки «Столичная», закусить сальцем с чесноком и свежим дарницким хлебом.

«Так-та-так! Постой, да, как там, в песне «постой паровоз, не стучите колёса, кондуктор нажми на тормоза». Кажется так. Какие украинские националисты? В Одессе? Они там отродясь не были! Чужая территория! Создатели фильма, этот, как его, Говорухин, что, историю не изучал? Куда смотрели ассистенты, художественный совет? Кто бы их пустил, этих бандеровцев, в Одессу? Здесь румынское влияние! Румыны и бандеровцы на штыках ещё со времён Австро-Венгерской империи. Вы видели хоть одного бандеровца в Черновицкой или Закарпатской области? Да никогда в жизни. Бандеровцы не ужились ни с румынами, ни с венграми, а с поляками, так вообще на ножах. Потому в начале двадцатого века австрияки и венгры, да и поляки впридачу, находили холуёв и наускивали этих самых окраинных националистов против русских. Никому они были не нужны. Обуза! Только русские и отнеслись к бандеровцам по-человечески, при Хрущёве всех выпустили из тюрем. Живите и радуйтесь! Теперь надо думать, какой следующий ход мне сделать. Главное, не ошибиться. Кажется, в писании сказано, что «нельзя кусать руку дающего». Надо почитать. У русских есть пословица «не делай добра, и не получишь зла». Антогонизм чистой воды. Что создатели фильма, как говорят в Одессе «желают сказать»? Зачем это русским надо? Как в Одессе маршал Жуков боролся с бандитами? Чтобы принизить авторитет Маршала Советского Союза какими то бандюганами с «молдаванки»? Так, Андрей Алексеевич Вязов, думай, ищи изюминку. Как сказал Вовка, определи, «откуда ветер дует», Вовка не дурак, на то и начальник, он знает, откуда. Ему, теперь важно узнать умственные аналитические способности подчинённых, ведь над головой стоят «ми шестые», нет, не вертолёты, а спецслужбы. Это их задумка! Что хотят? Надо предложить несколько версий, свои версии, против России. Точно, против России, или, русского народа, или русского языка. Думай, думай, думай. Одесса! Что Одесса? Сделать провокацию! Точно, сделать в Одессе провокацию руками бандеровцев. Значит, надо этих бандеровцев привести к власти. В Киеве? Разве это возможно? С американскими деньгами всё возможно. Неужели, такая мысль постигла «бриттов»? Неужели угадал? Главное, нам надо найти исполнителей. Из советских источников известно, что здесь, в Киеве завербовали двух студентов, один уже президент Грузии, значит, и второго сделают таковым. Петя Порошенко, колобок-перебезчик. Этот мать родную продаст, вот он нам и нужен. Надо думать, надо думать, надо думать. Не я один получил такое задание смотреть кино. Так, ещё рюмашку и смотрим дальше».

Проехали крайний крапивинский дом, справа кукурузное поле на силос, слева уже стоят копны пшеничной соломы, с пригорка, как на ладони, видна окраина Тополёвки.

— Баба Уля, к деду Петру и бабе Луше будем заезжать?

— Нет, не будем. Да и рановато ещё, они наверняка спят. Если выйдут, поздороваемся и поедем дальше. Времени в обрез. Надо успеть до восхода солнца.

Почуяв свободу, молодой конь «вдарил по газам», пошёл рысью, никакой тряски, дорога за брусчаткой оказалась ровной после многочисленных проходов колхозного грейдера. Через пять минут, уже проезжали двор родителей отца  Андрея радиоэлектроника Вязова Алексея Петровича, за поворотом на Перелюб начинался лес, дорога вела прямо к Орликовской мельнице.

Вброд через речку по песочному намыву Мастак проскочил одним махом, гарба катилась ровно в полколеса, вода никак не замочила важный деревенский скарб. Немного отъехав метров на десять, баба Уля остановила жеребца, рассупонила, Андрей сбегал и набрал ведро чистой речной воды, Мастак хлебнул несколько глотков и пить воду отказался, жажда не мучила, солнце только-только начинало рисовать себя в полный рост на безоблачном небе.

— Обратно ехать будет настоящее пекло. Может, поедем завтра с утречка, рано, как сегодня?

— Я согласен. При условии, если дед Панас для моего сочинения интересные истории расскажет.

— Расскажет. Надо только найти его. От церкви третий дом.

Проехали дом деда Панаса, завернули в сторону главной сельской площади, где должна была пройти ежегодная Орликовская ярмарка. Колхозный бухгалтер указал место, где поставить гарбу, возле стола под номером шесть. Баба Уля отвела Мастака под навес, для него радушные хозяева выделили чан с овсом и комбикормом, рядом стоял большой эмалированный бак с холодной водой.

— Ульяна! Ты ли здесь? Сколько же не виделись?

— Здорово будешь, Панас! Ты знаешь, дело есть. За шестым столом внук моего пропавшего безвести брата Филиппа, зовут Андрей. Расскажи ему про село. Ему школьная учительница на лето задала сочинение написать о своём путешествии. Поможешь?

— Хорошо. А ты что на ярмарку привезла?

Дед Панас аж прослезился, «пред его ясные очи» в отдельной корзиночке лежали любимые яблоки «путинка». В соседней такой же, ручной работы орликовских мастеров из местной лозы корзиночке груши «дуля». Там, дальше сливы, вишни, поречки, смородина.

— Сразу видно, Бог дал хороший урожай. А у нас тут тля да черви всё поели, одни огрызки и висят.

— Если тебе что надо, бери, хоть всё. Ты, главное, внуку всё расскажи.

— Ему о партизанском подземном ходе до самого Каменского Хутора в Брянскую область рассказывать?

(Продолжение следует).

15 апреля 2024 года.   

Сергей Роща

Эта запись была опубликована 16.04.2024в 09:16. В рубриках: Общество.