Дата | 28.12.2024 В рубриках: Общество

Глава четвёртая «Мячи». Весна оказалась ранней, снег растаял, «глазом моргнуть не успели». По прогнозам местных синоптиков дождя не ждали. Третий день подряд южный ветер с китайской стороны, обходя сопки и горы, создавал «мёртвую» зону на небольшом, почти островном клочке земли военных радиоразведчиков, с высоты птичьего полёта своими очертаниями напоминавшего Крымскую область.

Как по заказу «погода шептала» благодаря мощным вертикальным магнитно-резонансным излучениям направленного действия  антенн передающего центра, облака сторонились эпицентра и разлетались по сторонам, как бильярдные шарики.

На плацу отдельного центра радиоразведки играл Гимн Союза Советских социалистических республик. Местная собака «Хвойка» соответственно позывному воинской части на двести пятьдесят человек, как всегда традиционно по привычке со своим выводком из шести разномастных двухмесячных щенков сидела под флагштоком, не мешая сержанту Хабибуллину медленно тянуть трос вверх. На красном шёлковом полотнище иногда по мановению лёгкого ветерка мелькали золотистого цвета серп и молот. И только один рыжий непоседливый щенок «Рыжик» невзирая на торжественность момента, пытался грызть кирзовые сапоги мартовского победителя социалистического соревнования. По команде «вольно» строгая мамка «Хвойка» всё-таки отвесила оплеуху юному собачьему отродью.

— Центр! Равняйсь! Смирно!

Двести срочников с приподнятыми подбородками застыли в готовности выполнять все команды звонкого голоса командира Голобородько.

— К торжественному маршу! Повзводно! На одного линейного дистанции! Направо! Шагом! Марш!

Киномеханик Колесов щёлкнул тумблером и бобинный магнитофон «Юпитер» на всю мощь погнал агаповский «Марш славянки». Позади хозяйственного взвода вприпрыжку со своими щенками двинулась «Хвойка». Ежедневный ритуал заступления на боевое дежурство прошёл без громких разборок.

Утреннее совещание длилось ускоренным темпом, майор Голобородько оставил лейтенанта Грабова, старшего прапорщика Поддубского и начальника передающего центра Поспелова. Футбольная тематика нового дня постепенно принимала главный вектор направленного действия.

— Старшина, докладывай. Что с поляной?

— После катка ровная, как говорят «без сучка и задоринки», земля сухая, можно начинать проводить тренировки.

— Понятно. Теперь, вот что, Леонид Григорьевич, будем выключать наш климатический прикол. Из-за помех по всему Тополево, да и Мирный с Горьким цепануло, у людей телевизоры плохо показывают, соседи комитетчики, неделю как, себе «голову ломают», живут «ушки на макушке». Это ещё, куда ни шло, полбеды, совсем другое дело рядом гражданский аэропорт, как бы они не просекли, почему небо странным образом без единого облачка. Помехи! Катастрофы! Люди!!!

— Товарищ командир, глиссада взлёта и посадки немного в стороне. По ветру определяем, куда будет взлёт, держим связь, — старший прапорщик Поспелов слегка запнулся хитрой с прищуром бывалого рыбака, улыбкой, всё думал, говорить или лучше промолчать, — с диспетчерской службой аэропорта. Они в курсе о нашем включении передатчиков на полную мощность. Связь диспетчеров с воздушными судами устойчивая, да и бортовая «рэб» своё дело знает. Главный «рэбовский» инженер доволен, что есть возможность опробовать новую систему на Ту-154 с учётом наших помех. Просит также тайно и с Ил-62, когда поставят. Да, ещё запросчик «свой-чужой». О погоде можно не говорить, она лётная, без единого облачка, им то, что надо.

— Как договаривались?

Поспелов посмотрел на Грабова, заместитель по боевой работе не растерялся, продолжил.

— Оказали депутатскую услугу, — старшине Поддубскому даже смешно стало, смех сквозь слёзы, иначе не назовёшь, — у винно-водочного магазина «Пилот». Затарили по полной программе. В этом деле они молодцы, что ещё и сами очередь заняли, двадцать человек через каждые десять человек. На весь персонал аэропорта «горючки» надолго хватит.

Скрип входной двери привёл в дикое изумление, от неожиданности все подумали, что нападение на объект. Командир отстегнул кобуру с пистолетом, офицер и старшие прапорщики повторили годами отработанное действие. Открывшаяся кабинетная дверь заполнилась непонятными пятнистыми геометрическими, во весь дверной проём, фигурами в непонятно какой рыболовецкой сетке.

— Лёня, подсоби! Только осторожно, — торжественный, как всегда, голос Сашки Соколова заставил присутствующих разглядеть несчётное количество новеньких «с иголочки» футбольных мячей, — тут десять. Там ещё четыре вязанки, всего полсотни мячей. Одна из них волейбольная.

Следом в кабинет зашёл статный, спортивного телосложения, короткой стрижкой, до блеска начищенных чёрных ботинках, тёмно-синем костюме при галстуке на сиреневой рубашке, с виду чуть старше сорока лет, или, около того.

Инженер Соколов, не обращая внимания на присутствующих в командирском кабинете офицера и двух старших прапорщиков, продолжил.

— Лёня! У меня сюрприз! Знакомься, — глаза майора Голобородько и незнакомого мужчины встретились, оба сразу одинаково подумали «что-то в его глазах есть родственное, с национальным колоритом», улыбнулись, пожали друг другу руки, — вот и хорошо. Лёня, открывай сейф, доставай своего «белого аиста». Есть повод выпить!

— Майор Голобородько, Леонид Александрович, командир воинской части.

— Виктор Андреевич Лопатюк, председатель …

Чего председатель, за бурными словами, откупоривающего с длинным горлышком, коньячной бутылки, командир Голобородько так и не разобрал, складывалось впечатление, что в руках Соколов держит не стеклянную тару, а настоящего, живого, только что подстреленного белого аиста.

Друг всего центра радиоразведки, командирский ровесник Сашка Соколов, расставляя рюмки, не умолкал, восторженно рассказывал о своём знакомстве с таким интересным человеком, не забыл, как уговорил его купить футбольные мячи.

— На нашем заводе для своей артели они заказали изделия, которые делаем для всех типов кораблей, — тут Голобородько стал догадываться, кто есть кто этот почти тайный незнакомец, «ай да Санёк, ай да молодец!», — лебёдки! Лёня, у нас заказчик, «не хухры-мухры», сама артель «Амур»! Они хоть и золото ищут, зато для нас они настоящая «золотая жила».

Глаза командира и председателя встретились, каждый из них понимал жизненную разность в десять лет. И, каждый чувствовал что-то общее в таврическом южно российском прищуре глаз, а что, спросить было не время.

Без слов понимая ситуацию, подчинённые тихонько вышли из кабинета, осторожно прикрыв за собою дверь. Лейтенант Грабов тут же принял командование центром радиоразведки на себя. По опыту не более суток, к утру после таких деловых посиделок командир будет «как огурчик».

Инженер Соколов с геометрической точностью разливал янтарный, семилетней выдержки, напиток, недавно вырубленных, по программе «горбачёвской» борьбы с пьянством и алкоголизмом, молдавских виноградников.

Первую пили за знакомство, вторую за футбол, третью, как и полагается для военного коллектива, не чокаясь, «за тех, кого с нами нет».

И, только после четвёртой рюмки решились задать друг другу вопросы. Как и полагается в таких случаях, первый шаг всегда делает старший по возрасту.

— Предлагаю упростить наше общение, — от удивления, что мероприятие принимает завершающую стадию, так, и не успев начаться, Соколов бросил вопрошающий взгляд на своего нового сотоварища, — продолжаем без дворянских премудростей вежливости.

Улыбка инженера Соколова приняла размеры трёхмерного исчисления. Под разлив пятой рюмки из командирской магнитолы рижского производства «ВЭФ» кассета издавала хриплые звуки, почившего лет шесть как Владимира Семёновича Высоцкого, песни 1964 года выпуска:

В наш тесный круг не каждый попадал,

И я однажды – проклятая дата –

Его привёл с собою и сказал:

«Со мною он – нальём ему, ребята!»

Он пил как все и был как будто рад,

А мы – его мы встретили как брата…

А он назавтра продал всех подряд, —

— Парни, эта песня не про меня, — смутившись от песенных слов знаменитого барда, гость не успел продолжить свои извинения.

Громкий смех наполнил командирский кабинет, как будто и его четыре года приближали «со слезами на глазах». Каждый, чтобы не разлить, держал свою пятую рюмку двумя руками, за что пить, так никто сказать и не успел, все дружно, кто как мог, с пеленою на глазах, указали примерно в направлении рижского изделия.

— Так за что пили?

От повторного смеха, дрожащие, в руках каждого, только что опустошённые рюмки требовали продолжение банкета, из несгораемого командирского сейфа появилась вторая, с длинным горлышком, бутылка молдавского коньяка «Белый аист».

И день наступит – ночь не на года, —

Я попрошу, когда придёт расплата:

«Ведь это я привёл его тогда –

И вы его отдайте мне, ребята!…»

Молчание наступило так же неожиданно. Так же неожиданно Соколов стал рассказывать, как скребли по магазинным сусекам в поисках полсотни футбольных мячей, недостающие заменили волейбольными.

— Директор магазина «Старт» пребывал в отчаянном положении, — не унимался горьковский инженер, — лично обошёл все каморки. За ним следом столько стройных девичьих ножек мелькало, да ещё и в коротких юбках, уму непостижимо, где они таких набрали. Лёня, смотри, все мячи не на завязках. Ниппель! Ты понял? Ниппель!

— Верю, Саня, верю! Наливай!

Янтарная жидкость наполнила водочные рюмки и, застыла в ожидании произносимого тоста.

— Леонид Александрович, ты мне скажи, откуда родом?

— Запорожские степи, черешня, ближе к Мелитополю. После восьми классов поехал учиться в нефтяной техникум Одессы. Только обмыли диплом, тут же в армию забрали, оттуда военное училище, лейтенантом на Камчатку, теперь командую здесь, центром радиоразведки.

— А я-то думаю, неужели родственная душа Таврических степей? До тебя десять лет ранее и я окончил тот же Одесский нефтяной техникум.

— Лёня, он не просто техникум, он геолог с вышкой! Ты понимаешь, какого человека к тебе привёл! Голова!

Тост нашёлся довольно неожиданно, пили за Одесский нефтяной техникум. В далёком Хабаровске всё сплелось единым целым: молдавский коньяк, Одесский нефтяной техникум и футбольные московские мячи.

Затёртая до дыр магнитофонная кассета продолжала скрипеть набиравшие популярность в народе песни Высоцкого:

На Братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

Командир, инженер и председатель принялись дружно подпевать. Гревшаяся на солнышке под командирским окном собака «Хвойка», желавшая быть единым целым коллектива, со всем своим выводком стала в такт пения подвывать.

Здесь раньше – вставала земля на дыбы,

А нынче – гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы –

Все судьбы в единую слиты.

Седьмую рюмку пили за Победу. За нашу Победу!

27 декабря 2024 года.

Сергей Роща

Роман

Хабаровск

Эта запись была опубликована 28.12.2024в 10:02. В рубриках: Общество.


Другие новости