Состояние было просто жуть. Хотелось накатить стакан водки и всё забыть. В таком положении был первый раз в жизни.

— Сергей заходи, садись. Бери, кури,- мой непосредственный начальник полковник Аристов Василий Иванович был не курящим, но в столе у него всегда была пачка синего верблюда, в холодильнике много водки, закуска, так, на всякий случай, как у меня,- ну кто, же знал, что так оно получится. Тебя никто не обвиняет, мы, весь отдел, да и я в том числе, проглядели. Сказалась эйфория после первой картины. Давай, пей, легче станет,- и налил в стакан водки из бутылки с надписью «Абсолют. Лимонная».

Был июнь 1996 года. Вся Дальневосточная 11-я отдельная армия противовоздушной обороны готовилась отметить 55 лет со дня своего рождения. Тогда, 11 августа 1941 года и была образована армия для охраны и обороны дальневосточных воздушных рубежей нашей необъятной Родины. Примерно год, как я был назначен сюда, на должность начальника офицерского клуба города Хабаровска.

В год юбилея командующим был осетин, генерал-лейтенант Огоев Урузмаг Созрыкоевич, умный, строгий, справедливый, но иногда злопамятный, это кому как. После того, как я в прошлом году написал 10 больших пейзажных картин в лекционном зале, за неделю, с 28 апреля по 4 мая 1995 года, к 50-летию Великой Победы, с тех пор со мной здоровался двумя руками.

— Серёга, не парься, на следующий год на место твоих картин поставим витражи,- сказал мне тогда подполковник Олег Светличный, главный по наглядной агитации армии, младший брат знаменитой актрисы из кинокомедии «Брильянтовая рука», Светланы Светличной. Как потом оказалось, картины украшали лекционный зал 23 года, до мая 2018 года.

Заместителем командующего был умнейший генерал-лейтенант, интеллигент с большой буквы, Анатолий Алексеевич Ноговицын. Это потом будет американский авианосец «Китти Хок» по названию города, где братья Райт совершили первый полёт.

— Ну что, начнём наше скромное совещание,- генерал Огоев внимательно рассматривал картинки, которые с моей подачи ему предоставил Василий Иванович. Заместители генерал и полковник, сидя за столом, замерли в ожидании, я был четвёртым в этой компании,- вот товарищ майор предлагает нам украсить холл на втором этаже такими вот картинами, как я понял, здесь Жуков на белой лошади, на параде Победы, и, Суворов в болгарских степях против турок.

Все сидели тихо, слышно было шелест тополиной листвы за окном.  Был тот момент, когда мешать не надо, ведь «чапай, думает», иначе придётся уйти, как говорят в народе со времён Ивана Грозного «не солоно хлебавши».

— И ты сможешь это изобразить на холсте масляными красками размером два на два с половиной метра?- кавказский акцент разнёсся по всему большому кабинету, казалось, что сам товарищ Сталин зашёл на огонёк. Все сидели, не шелохнувшись,- хотя, кто тебя знает, после того, как ты на последнем мероприятии удачно подменил театральных музыкантов своей игрой, я понимаю, на баяне или аккордеоне, но на скрипке! Так, Василий Иванович, кто напоил музыкантов?

Пауза длилась недолго, но казалось, что прошла вечность. Стало понятно, прокатило, генерал Ноговицын облегчённо выдохнул, на лице полковника Аристова заиграла улыбка.

— Хорошо, утверждаю, пусть привезут с авиационных складов тонкую брезентовую ткань, белую масляную краску, всё что надо, работай. Что с тебя взять, айзеншпис хренов, иди, трудись! Да, как там твоя выставка в Доме офицеров, ещё висят картины?

Выйдя из кабинета, я так и не понял, какой айзерхренов, и, только спустя четверть века узнал, что означает это слово: так называют человека, который берётся за безнадёжное дело, так как за него никто не возьмётся, и, добивается успеха.

Жукова на белой лошади сделал быстро, за основу взял картину художника Присекина  Сергея Николаевича «Парад Победы», создана в 1985 году к 40-летию Великой Победы. Выполнил всё за три дня, с 26 по 29 июня 1996 года.

После этого и началось! Командующему понравилось, и, он пожелал также быть изображённым на белой лошади на фоне Эльбруса. Когда была свободная минута, в основном во время обеда, приходил, садился в зале и наблюдал, как я писал картину. Все работы проходили в лекционном зале, самодельный мольберт был установлен перед сценой. Работал по 12 часов в день, а то и более.

Далее, заказы на белой лошади пошли и от офицеров штаба армии. Все пожелали, да и до сих пор, иногда,  желают быть изображёнными на белой лошади. Спустя некоторое время история с белой лошадью постепенно становилась легендой.

За работой над картиной, где генерал Огоев на белой лошади, тайно посмотреть прибегали многие, кто тогда работал в штабе, улица Ленина, 30. Время на халтуру позволяло, ведь празднования намечались на 15 сентября 1996 года.

Для проведения праздничных мероприятий на три дня был условно арендован Краевой театр музыкальной комедии, сегодня просто Музыкальный театр. Директором театра был лучший друг Василия Ивановича, Юрий Иванович Тихонов.

День штурма Бастилии, 14 июля, ознаменовался началом работы над второй картиной, теперь Суворов на белой лошади. Дело пошло быстро, как говорят, с огоньком. Также три дня, и всё готово.

На окончательный просмотр пришли офицеры воспитательного отдела, начальник отдела Василий Иванович убежал звать командующего. Генерал-лейтенант Урузмаг Огоев зашёл в приподнятом настроении, как всегда, со мной поздоровался двумя руками.

Посмотрел внимательно на картину с расстояния примерно трёх метров слева направо, и, в нижнем правом углу его взгляд застыл! Он, молча, развернулся и ушёл.

Возникла ситуация, как в знаменитом фильме Эдмонда Кеосаяна о неуловимых мстителях: «И тишина! И мёртвые с косами стоят!». Не хватало только Савелия Крамарова.

— Мужики, а что случилось? На командующего страшно смотреть! Злой, до неузнаваемости,- как всегда, с опозданием, в лекционный зал вошёл Саша Чередниченко, подполковник, главный психолог армии, любитель живописи, выпить не дурак, но в своём деле огромный талант, пришёл слегка под шафэ.

— Да вот, не можем понять, что здесь не понравилось командующему?- начал Гена Бочаров, подполковник, ответственный за общественно-государственную подготовку всей армии. Все молча, сидели и упорно смотрели на картину, и, ничего не могли понять.

— А картина получилась классная, хотя, мужики, стоять!- вот, что значит, быть психологом. Саша Чередниченко сразу увидел, и, после его слов все минут двадцать пребывали в шоке.

Вчера Саша Чередниченко под вечер, как всегда, прибежал ко мне, под видом посмотреть, как я работаю, но, для него главное, хлебнуть халявного коньяка и выкурить пару сигарет. На время работы над картинами, по решению командующего, на день из офицерской столовой приносили бутылку грузинского коньяка «Самтрест» и пачку сигарет синего верблюда «Camel».

Когда Чередниченко ушёл, я начинал работу над человеком в правом нижнем углу. Как так получилось, даже сегодня объяснить толком не могу, скорее, машинально.

— Так вот, в чём дело, смотрите, внизу справа, убегающий турок похож на нашего командующего!- сказал, и осёкся,- да, Серёга, в сталинские времена за такое изображение тебя уже поставили бы к стенке и расстреляли.

Тут сразу же, как всегда, выход нашёл Василий Иванович, был очень сообразительным, не зря до полковника дослужился своим умом.

— Значит так, берёшь кисть и делаешь моё лицо, понял, быстро,- и убежал звать командующего для повторного просмотра.

Только вот, Василий Иванович ещё был и очень хитрым человеком, по пути зашёл в кабинет генерала Ноговицина, и, они решили взять командующего, чтобы пойти посмотреть картину. Тот согласился.

Картина маслом, все офицеры воспитательного отдела стояли по стойке «Смирно!». Главная тройка смотрели долго, минут десять, потом, вдруг, генерал Ноговицын разразился смехом.

— А вот и турок знакомый, на Василия Ивановича похож,- генерал Ноговицын стал указывать на человека в правом нижнем углу. Тут все офицеры облегчённо вздохнули.

— Надо сделать турка, как на репродукции,- сделал своё резюме командующий.

Картины в холле на втором этаже, как задумывали, так и не повесили, с моего согласия их забрал начальник связи армии полковник Бледнов, их он разместил на командном пункте армии в пункте управления связи, Жукова, а Суворова на узле связи, где они до сих пор и находятся.

После этого случая больше двумя руками генерал-лейтенант Огоев Урузмаг Созрыкоевич со мной не здоровался, а через некоторое время меня отправили служить Родине в другую воинскую часть на окраине Хабаровска.

Крайний раз видел командующего генерала Огоева 11 августа 2011 года, на площадке с выставкой вооружения и военной техники в дни празднования 70-летия 11-ой отдельной армии противовоздушной обороны. Там я был корреспондентом газеты «Суворовский натиск».

На следующий день уже писал заявление о приёме на работу учителем истории и обществознания в хабаровскую школу № 68.

И больше, с тех пор 1996 года, с генералом никаких контактов. Но, с другой стороны, а ему это надо? На таком уровне ошибаться не надо.

P.S. Совесть есть внутренний контроль человека. Она иногда делает человеку мучительно больно. Думаю, сказалось то, что накануне писал командующего на белой лошади и отдельно его портрет, и, чисто машинально турок получился похожим на нашего генерала. Коньяк, сигареты, эйфория. Творчество оно опасно в своём противоядии. Так получилось, что никто вовремя не подсказал. Бывает. На других надейся, но сам не плошай.

20 апреля 2020 года. 

Сергей Роща

История одной картины

(первичные сюжетные наброски для книги “За рюмкой водки. Мысли вслух”)

Эта запись была опубликована 20.04.2020в 21:51. В рубриках: Общество.