Дата | 19.10.2022 В рубриках: Общество

Начало нового учебного года ознаменовалось прибытием на границу трёх братских славянских республик Погорельскую среднюю школу имени пионера-героя Васи Коробко молодых выпускников Черниговского педагогического института. По советским меркам молодому учителю необходимо отработать пять лет в сельской местности и, таким образом, отдать свой долг государству за бесплатное получение высшего образования.

Во всех сёлах Семёновского района обучение проводилось на украинском языке, за исключением русского языка и литературы, в самой же Семёновке, райцентре, из четырёх школ только одна была русская, первая по номеру имени Воровского. И так было во всех районах Черниговской области, в самом же областном центре тридцать школ делились поровну в этом языковом соседстве.  Сталинский принцип постановки языкового вопроса соблюдался на всей территории Украинской Советской социалистической республики с 1932 года.

Страна Советский Союз как раз подошла к середине из восемнадцати лет брежневского правления, вершине, так называемой горы, ведь не совсем случайно в этот год чемпионом Советского Союза по футболу стала ереванская команда «Арарат» по названию горы с двумя вершинами на турецкой территории.

Не только жители села, но и вся страна на долгие годы вперёд начинали жить под впечатлением только что закончившегося сериала про Штирлица.

Так повелось, что никто и нигде на украинском языке не разговаривал, люди старшего поколения по своей природе стеснялись, скорее по незнанию языка, молодые считали это вроде как ниже человеческого достоинства, больше для прикола и юмора, чем для дела. Школа есть школа, а жизнь есть жизнь. Зато, диалектов русского языка было «выше крыши». Легко отличали львовский от киевского, одесский от полтавского, черниговский от житомирского. По городам  Ворошиловград с Донецком от соседнего Запорожья, и, даже соседи Херсон от Николаева. Не поверите, по протяженности и тональности не только гласных букв, но и согласных. Всего примерно двадцать пять диалектов, а то и более, особняком стоял Крым с Севастополем в полном слиянии с московским говором.

Среди жителей этой «семёновской» территории разговоры велись в смешанном языковом диалекте, как, например, на уроках ботаники «картопля», в произведениях русских писателей «картошка», а в повседневной жизни «бульба», или, в таком же порядке «горобэць – воробей – жид», если про птиц, то за вредность.

Председатель колхоза «Авангард» отправил за учителями местный «пазик», встречали, как и полагается по русской традиции с хлебом и солью. Возглавлял прибывшую молодёжную процессию «горбун», молодой горбатый парень учитель математики Николай Васильевич Горбунец, сразу завуч и, с ним ещё шесть девушек-учительниц по русскому языку и литературе, украинскому языку и литературе, биологии, географии, а также, что символично, немецкому и французскому, языки агрессоров Отечественных войн.

Не прошло и недели, как звуки вальса «три ша» Штрауса, Шопена и Шуберта наполнили не только сельскую школу, но и репродукторы на всех электрических столбах. Для школьников новые учительницы организовали бальные танцы, повсюду наряду с местным диалектом стала звучать французская и немецкая мелодичная речь, а из музыкальных произведений «Сказки Венского леса», «Осенний сон», «На сопках Маньчжурии», «На прекрасном голубом Дунае» и, конечно же «Вальс цветов» Чайковского из балета «Щелкунчик».

— Фёдор, когда поедешь за запчастями для комбайнов посмотри там, в Ростове пластинки с вальсами. Покупай много и разные, это для бальных танцев, — председатель колхоза Иван Петрович Кудин завершая плановое совещание, высказал просьбу от учителей начальнику колхозных трактористов и комбайнёров Фёдору Яковлевичу Василенко, — и ещё военные марши и песни  купи для клуба. На пластинки деньги не жалей, ведь в мае памятник погибшим односельчанам в Великой Отечественной войне будем открывать. Как же без музыки на наших столбах.

Громкий смех раздался в кабинете колхозного начальника, все помнят, что на всех электрических столбах сельских улиц к столетию Ленина развесили репродукторы и, каждый понедельник утро начиналось обращением председателя колхоза к местным алкоголикам, кто имел привычку иногда ночевать под столбами.

Утро начала церковного года, 14 сентября, пятница выдалось тёплым с безоблачным небом, солнце только начинало подниматься, за окном слегка пожелтевшие листья сирени застыли в ожидании дуновения ещё не проснувшегося ветерка.

— Петя, вставай, пора в церковь, сходим рано, а оттуда пойдёшь в школу, собирай портфель, —  баба Марфа готовила в печи снеданье, а заодно будила внука, часы-грузики показывали без четверти шесть.

— А где баба Уля?

— Ушла, ей сегодня петь в церковном хоре, батюшка Никодим приходил, сказал, что надо.

— А куда она поставила мои новые туфли для бальных танцев?

— Стоят в сенцах. Ты вставай, умывайся, а я пойду, выгоню из хлева корову пастухам, сегодня дед Иван Дюбка и Коля Крапива.

Вставать не хотелось, но надо. Родители Пети Дубравы, вчера как, уехали в город на свой радиозавод, а потом опять в командировку к арабам в Сирию делать для них радиолокацию. На следующий год им обещали комнату в коммунальной квартире и, тогда Петку на шестой класс заберут к себе в Чернигов.

Но встать пришлось быстро, так как рыжий кот Мурзик уже хозяйничал на столе и вовсю нюхал только что из печи варёную в горшке бульбу с маслом и жареную куриную грудку, принялся хлебать парное молоко из серебряной кружки.

— Мурзик, фу! Нельзя! Это моё снеданье. Брысь под лавку!

Хлебнув пару раз молока, зарыв образно еду, кот спрыгнул со стола и, недовольный, лениво поплёлся в сторону печи со своим как всегда в таких случаях протяжным «мя-я-у-у-у». Кот сам по себе был хороший, бабушки его любили и уважали, мышей ловил исправно каждый день, сам их не ел, а душил и относил во двор соседям, к чёрной кошке Муське. Любовь такая! Та, по своей природе, котилась по два раза в год, мышей не ловила, была форменной лентяйкой, но дядя Гриша Помаз, постоянно видя на своём дворе мёртвых мышей, думал иначе. Только и успевал, что пачками топил в ведре малых котят, да сжигал их на керосине в чугунном тазу, а заодно и  мурзиковых мышей.

Кошка Муська купалась в лучах славы!

— Баба Марфа, с днём рождения! Я тебе приготовил подарок, на трудах сделал подставку для крынки с цифрами шесть и два, если от семидесяти трёх отнять одиннадцать, то будет шестьдесят два.

— Вот спасибо, мне как раз надо.

Всю дорогу до церкви портфель с учебниками и тетрадями несла баба Марфа, а в руках Петки была сетка-авоська с завёрнутыми в газету новыми лакированными туфлями. Каждый сельский двор газеты выписывали больше для туалета, туалетной бумаги как таковой не было и, помня сталинские времена с колосками, бабушки выписали скромно «Комсомольский гарт» на украинском языке, что в переводе на русский «Комсомольская закалка». Баба Марфа читать не умела, а баба Уля изредка хоть и читала, но слов не понимала.

Церковная служба прошла быстро, людей стояло много. В этом году урожай выдался на славу и, каждый пришёл со своим кто с яблоками, кто с огурцами, кто с помидорами, чтобы отец Никодим благословил и осветил ради будущего урожая. Не растерявшись, Петка подсунул свои новые лакированные туфли, чем немного удивил и рассмешил пожилого священника, тот знал, что всё село только и говорило про бальные танцы.

До школы шли вместе, баба Марфа несла портфель, а Петка освещённые и получившие благословение новые лакированные туфли.

— Петка, дай списать математику!

— А Лариса пришла?

Не дождавшись ответа, на место, где сидела его соседка, поставил свои бальные туфли, из портфеля достал тетрадь по математике, в которой учительница не раз писала, что его тетрадь самая истерзанная и грязная в классе. Если бы она знала правду, то у неё сформировалось другое мнение на этот счёт, не самое для Петки приятное.

Школьный день оказался плодовитый, получил пятёрки по математике, географии, украинской литературе и французскому языку, хороший подарок бабе Марфе в день рождения.

Индивидуальные отборочные занятия с пятиклассниками по бальным танцам завершались, теперь необходимо было формировать пары. У Петки, по этому поводу началось сердцебиение, впервые в его жизни, ему хотелось, чтобы в пару к нему поставили Наташу Василенко, девочка нравилась с первого класса. Учительница французского языка Вера Николаевна всех танцоров-пятиклассников построила по ранжиру. В паре мальчик должен быть выше девочки на три тире пять сантиметров и, вот первая пара Олег Шарабура и Наташа Цирулик, вторая пара Иван Васильченко и Лариса Щёкина, в третью пару чуть выше предыдущих  поставили Петю Дубраву и Наташу Василенко, всего отобрали шесть пар.

Внутреннее непонятное доселе состояние юного танцора Петки  сияло от такой удачи, теперь он мог своей рукой прикоснуться к той, кого, наверное, скорее по-детски, возможно и любил, при взгляде на которую его пульс взлетал под сотню, ноги слегка подкашивались, дыхание останавливалось, на глазах появлялся лёгкий туман.

— А теперь стали друг против друга, — голос Веры Николаевны Уманец завораживал, напротив него стояла та, самая красивая во всём мире девочка Наташа из его 5-А класса. По такому случаю Петка готов сутками учить этот картавый французский язык в благодарность за такую удачу, — сегодня отработаем такой элемент, как приглашение на танец.

Школьный спортивный зал все слова, сказанные учительницей французского, эхом разносил по всем углам, иногда как в лесу невозможно было разобрать простой смысл слов, не говоря уже про музыку с Рижской радиолы «Ригонда-Моно» 1964 года выпуска весом двадцать четыре килограмма. Кроме  пятиклашек была и совместная группа шестиклашек и семиклашек из шести пар, с ними занятия проводила учительница немецкого языка Нина Ивановна Луженец. Остальные молодые учительницы трудились на организационном подхвате, включали и выключали музыку, готовили реквизиты и другие, необходимые для занятий материалы, у них не было хореографического образования. Главной считалась Вера Николаевна, дочь на то время руководителя Черниговской области Уманца Николая Васильевича (1925-1986).

— Будем готовиться к соревнованиям по бальным танцам на район, они в апреле, а если выиграем или попадём в призёры, то в мае поедем на область, — в конце двухчасового занятия подвела итоги Вера Николаевна, — оттачивать своё мастерство будем на праздничных концертах в нашем новом сельском клубе.

Домой Петка не просто шёл, а бежал и, смаковал по нескольку раз, как он правой рукой впервые взял Наташу за талию. Как пальцы его дрожащей, вытянутой в сторону, левой руки сплелись в единое целое с нее правой. Как их взгляды встретились и, резким поворотом головы, на уровне подбородка устремились за только, что созданной кистевой фигурой. Её уже не совсем детская, «кровь с молоком», грудь оказалась рядом, от волнения дыхание спёрло, жутко хотелось больше воздуха, сердце в его груди пульсировало ритмом бизона. Непонятно откуда какая-то жидкость вылилась в штаны, на глазах ползли «мурашки», закружилась голова.

Пелена тумана на время окутала с ног до головы.

— Петя, ты чего весь дрожишь? Не сжимай так сильно мои пальцы, — нежный голос Наташи неожиданно привёл его в стыдливое состояние.

— Шарабура, Олег! Не прижимай к себе так сильно свою партнёршу, — отрезвляющий голос Веры Николаевны прозвучал как «манна небесная», — делай раз и поклон, делай два и приседание, делай три и сближение. Слушать счёт!

— Вера Николаевна, так ей так нравится, она же моя соседка!

— Дубрава и Василенко, ближе друг к другу, не стесняйтесь! Ещё три подхода и, сделаем небольшой перерыв, — охрипший голос учительницы требовал «промочить горло» чистой колодезной водой.

От «павлачового» четвёртого по Гучковке дома и до бабушкиного девятого Петка уже не бежал.

«Неужели счастье было рядом. И что такое счастье? В штанах мокрота, неужели описался? Вот это номер! Надо будет спросить у бабы Луши», — уже про себя размышлял юный начинающий танцор.

Сельские новости  разносились моментально, теперь в магазинах, коровниках, свинарниках, в очереди за хлебом, просто на улице, чаще говорили о бальных танцах, кого и с кем поставили в пару, где купить новые лакированные чёрные туфли, костюм тройку для мальчиков и белое с кружевами платье для девочек. Ждали первого выступления местных танцоров.

— Сегодня суббота, каждая пара сдаёт зачёт элемента «приглашение на танец», — строгий голос учительницы заставил всех напрячься, — заодно проведём небольшое соревнование, где победителя определит жюри в составе наших учителей.

За отдельным столом сидели три молодые учительницы, биологии, географии и украинского языка и литературы, изображавшие судей важного танцевального процесса. Учительница русского языка и литературы отвечала за музыкальное сопровождение.

— Напоминаю, делай раз и поклон партнёра, делай два и приседает партнёрша, делай три и сближение, — осмотрев внимательно все шесть пар, продолжила, —  и запомните, в бальных танцах голова управляет конечностями человека, а не наоборот. Каждую субботу будете сдавать зачёты по выученным элементам. Через небольшой промежуток времени получите первую в своей жизни оценку за бальные танцы, что есть важный элемент подготовки к соревнованиям. Готовы? Начинаем! По жеребьевке первая пара Наташа Осикова и Коля Литвин.

Как раз по завершении занятия всех молодых учителей к себе в кабинет вызвала директор школы Александра Андреевна Козырева, русовед.

— Интересовались из района про бальные танцы. Хоть какие-то маломальские успехи есть?

— Да, есть, отобрали пока по шесть пар в каждой группе, — как и всегда, ответила Вера Николаевна, — а кого будем выставлять на соревнования, решать рано.

— Дети балуются, мальчики, особенно «пятачки» прижимают девочек, те визжат, — продолжила учительница русского языка и литературы Анна Владимировна Корженко, — всё проходит очень весело, я говорю про пять пар.

— В шестой любовь!

— Валя, поясни, это интересно, — сияющая улыбка Александры Андреевны заполнила кабинет дополнительным теплом и светом, — и, что, видно как очевидное и вероятное?

Учительница биологии Валентина Михайловна Сочук смутилась, уже и не рада была, что затронула такую щекотливую тему. Но, директор школы её похвалила.

— Молодец Валентина, такие дела надо замечать. А кто в паре?

Как и всегда, каждый раз после обеда воскресенья Петка крутил педали германского времён войны велосипеда в соседнее село Тополёвка к деду Петру и бабе Луше, Лукерье Александровне в девичестве Александровой из потомственных московских хирургов, по воле случая оказавшихся довоенными политическими беженцами.

Все знали, что Петка помогал своей бабе Луше, по диплому врача-хирурга, знахарке в её знахарских делах, и, конечно же, думали, что бабка передаёт свои знахарские уменья своему не единственному внуку, а их, внуков и внучек на тот момент было четырнадцать от шестерых детей. Выбор пал на Петку! Остальные на дух не переносили бабушкины знахарские зелья.

Баба Луша была настоящей народной знахаркой, лечила людей травами и заговорами от заикания, испуга, нарывов, бессонницы, алкоголизма, больных на голову и других людских недугов бесплатно. Денег никогда не брала, так как своей философией считала, что «лечит природа, давшая ей такие способности, Знахарем с большой буквы не становятся, знахарем рождаются, Бога в противовес верующим не признавала, но, в отличие от атеистов и не отрицала. Только природа обладает настоящей целительной силой».

Суть её природного таланта знахарки заключалась в наследственном заболевании крови, болезни Виллебранда по восьмому фактору, передаётся через поколение, что и есть основным отличием знахарских способностей от других людей. Есть болезнь, значит, твоя кровь имеет возможность управлять жизненным процессом другого человека, чувствовать и ощущать его состояния. Золотые руки! Всё остальное, без такой болезни крови, есть банальное шарлатанство.

— Петя, как твои бальные танцы? Получается? Интересное занятие, помню, как до революции меня учили бальным танцам, тогда третий год война шла, я ещё маленькая была, — баба Луша с нескрываемым любопытством по глазам читала мысли своего внука, перераставшим в слегка озабоченное состояние.

— Да так, мне пока нравится. Только вот есть непонятки, — знахарка поняла, в его мыслях закралось, что то, тайное и стыдливое, надо подождать, пусть наберётся смелости и всё расскажет сам, — меня поставили в пару с Наташей Василенко, учится в моём классе. Сегодня нам дали четвёртое место из шести, больше по моей вине. А Наташу хвалили!

Лукерья Александровна вспомнила как несколько лет назад одноклассник её сына Лёши, отца Петки, «кореньков» Федя привозил эту девочку, икота была страшная, дышать нормально не могла, проблема в клапане. Интересно, как она сегодня? И что там у него за непонятки?

— Особо ничего, просто, когда я к ней прикасаюсь, меня внутри будто распирает, ощущение такое, что я сию минуту лопну, да и вроде описался от такого волнения —  опытная знахарка сразу всё поняла, поллюции есть нормальное развитие, оставалось суть проявившегося такого состояния правильно объяснить одиннадцатилетнему мальчику, — баба Луша, а что такое счастье?

«Вопрос, конечно, интересный, — забирая у внука остатки просушенной травы зверобоя, размышляла баба Луша, — люди за всё время своего обитания на земле до сих пор так и не дали ответ. Так что же такое счастье? Нет, сейчас не это главное, про счастье потом. Девочка! Здесь, явно первые признаки любви. Хоть, любовь есть такая же выдумка, как и все писания еврейской Библии, первой книги о завоевании мирового господства. Так о чём я? Ах, да, девочка. Новое внутреннее физиологическое состояние ощущений внука по отношению к внешним физиологическим проявлениям от девочки, воспринимать которые в особом ракурсе может не каждый человек. Хорошо, если и у девочки такое же взаимное восприятие. Это вопрос. Жалко будет девочку, если её выбор будет в другую сторону. И сделать ничего нельзя».

— Дед Пётр куда делся?

— С Костей пошёл в лес грибы собирать, — двоюродный брат, сын младшей дочери, жили ближе к центру Тополёвки через три дома, учился в одном классе с Петкой, — вчера ходили карасей ловить, вечером пожарим.

В московской молодости Лукерье Александровой понравился парень, учились вместе на врача-хирурга, души в нём не чаяла, дух захватывало, все думали, что поженятся. Но он женился на другой девушке. И тогда её бабушка Матрёна, от неё Лукерья и стала знахаркой, сказала, что парня ждут большие неприятности. Так и получилось.

«Да, так и получилось, в семье этого парня дети рождались инвалидами, жили от десяти до двенадцати лет и умирали, страшно, по какой причине, трудно объяснить, — перебирая лекарственные травы для сушки, под впечатлением своих далёких воспоминаний на глаза накатила слеза, — всё дело в несовместимости крови. И, как сказала тогда баба Мотя, помочь никто не в силах. Сегодня толкуют как мистика. Ничего и поделать нельзя, надо внуку как-то объяснить. Надо подумать, время ещё есть».

За огородами начинался большой хвойный лес. Утренний штиль постепенно сменился на небольшой шёпот сосновых крон, подгоняемых проснувшимся ветерком и, размышления ещё не старой знахарки дали повод игольчатым веткам с молодыми шишками начать уже свой разговор о превратностях любви.

— Петя, послушай меня. То, о чём ты рассказал, должно быть твоей самой большой тайной. Научись держать эту тайну в себе и, говорить о ней другим людям время ещё не пришло. Ты понял?

— Да, понял. Там мальчика привезли из Гомеля. Они у нас были в августе.

— Я поняла. Пригласи их в гостевую веранду, принеси два льняных полотенца, соль и отвар трав номер сорок шесть.

Как всегда, в одно и то же время из леса доносились на первый взгляд непонятные звуки, то ли сосны рубили, то ли сухостой, но, оказалось, что дятлы приступили к своему обычному принятию пищи. Грибники с полными корзинками белых огородом возвращались домой.

(Продолжение следует).

18 октября 2022 года.

Сергей Роща

(хроники военного пенсионера)

Эта запись была опубликована 19.10.2022в 08:04. В рубриках: Общество.


Другие новости