После небольшого дождя полусухие жёлтые листья, с куста сирени слегка шевелясь, лежали на земле. Сквозь крону маленькой берёзки из правого окна «гренковской» хаты хорошо виден закат красно-оранжевого солнечного диска над большим садом.

От бывшей напротив «толстовской» усадьбы вышла воспитательница детского садика. Пропустив колхозный ГАЗ-51 гружёный кузов бульбой, перешла дорогу, открыла фортку и зашла во двор.

— Заходь в хату, Галя. Там внук уроки робе. Я счас приду, — баба Марфа поралась в пристройке к хлеву, кормила кроликов.

Внук Петя Дубрава громко рассказывал наизусть стихотворение Пушкина о дядьке Черноморе, русалке и других поэтических героях. Рыжий кот Мурзик мирно спал на подоконнике и, почуяв чужого в хате, резко вскочил, нахлобучась недовольно тревожно замяукал.

— Здрасте, а бабушек в хати нэма, — Петка поднял ладонь вверх и кот сразу притих, зашла баба Марфа.

— Крольчиха окотилась, выводок крольчат восемь штук, — бабушка была вся в заботах, вечернее время, надо успеть всё домашнее хозяйство накормить, осталось только корову Муську.

— Колир, якый?

— Иди сам и посмотри, вроде как один чёрненький и два сереньких, остальные белые, —  литровой алюминиевой кружкой из большого чугуна набрала тёплой воды, залила в умывальник и начала мыть руки душистым сирийским мылом, — подрастут, как раз шуба новая тебе будет, или шапка.

Петка тут же собрался во двор, следом кот Мурзик мухой слетел на пол и вовремя успел проскочить в закрывавшуюся дверь, чуть не прищемив хвост.

— Смотри, чтобы кот, как прошлый раз, не поел крольчат, — понеслось вдогонку от бабы Марфы, вдовы, не вдовы, значит, ещё жены деда Филиппа, похоронки ведь не было, только извещение, что пропал безвести, а значит, по закону и без пенсии.

Пока Петка внимательно рассматривал, а кот аппетитно обнюхивал родившихся крольчат, воспитательница ушла.

— Чего «коренькова» Галя приходила? Я даже поздороваться не успела, так быстро она ушла, — баба Уля занесла в хату охапку колотых берёзовых поленьев для вечерней топки.

— Свинью надо заколоть, глаз повредила. Просили, чтобы Петю утром отправили, — беспокойство бабы Марфы было не напрасным, одно дело, когда свинья здорова и, совсем другое, когда подранена, да ещё и с одним глазом, — нож деда Филиппа завтра ему дай, пусть идёт.

— А куда надо? Разбудите, сразу пойду, — сделав уроки, Петка закладывал берёзовые поленья в грубу.

— Приходила мама твоей одноклассницы Наташи Василенко, с которой у тебя бальные танцы, — при упоминании имени сердце Петки слегка ёкнуло, месяц, как танцуют в паре, можно сказать, первая любовь.

— Тётя Галя есть младшая дочка кузнеца Гаврилы Петровича, — добавила баба Уля и задумалась, вспомнив крайний Гаврилин рассказ о далёких военных буднях.

«Рассказал, да не всё. Занят был, работы много. Но, было интересно послушать. Надо же, рядом почти год находились, под Брянском, когда-то ещё до Чернигова для нас был областным центром. Всего двести километров. На следующем году, говорят, будут паспорта сельским жителям выдавать. Всем сказали, что в обязательном порядке запишут национальность «украинец» или «украинка». А мы есть местные «сиверяне», русские. Рядом город Новгород-Сиверский. На кой ляд нам эти окраинцы. А Гаврила мог бы и больше рассказать».

По всей территории бывшего ведомственного дома отдыха было не так уж и много строений, все одноэтажные деревянные: управление на десять отдельных кабинетов с актовым залом, столовая, баня, конюшня с прилегающим свинарником и сараем для дров, угля, торфа и сена. С другой стороны здание на сорок восемь спальных мест по четыре в каждом кубрике, отдельно туалет на две двери, на возвышенности водонапорная башня.

Периметр всех построек определял высокий двухметровый с колючей наверху проволокой забор. Такой же густой непроходной колючкой оградили весь большой участок, включая стрелковый полигон, тренировочную зону и озеро. Секретный объект находился в глухом хвойном лесу под неусыпной круглосуточной охраной часовых. Наблюдение велось с тридцати вышек, как за прилегающей снаружи территорией, так и внутренней, внизу, где дорога, расположилось здание караульного помещения, при нём контрольно-пропускной пункт.

До войны здесь как два года был военный «Дом отдыха кавалеристов». Его образовали после расформирования кавалерийского центра обучения офицеров Красной Армии на сотню лошадей. Немцы решили создать особый центр подготовки диверсантов, пастбище для выгула коней превратили в углубленный с высоким бруствером стрелковый полигон. В стойлах, ближе к свинарнику, оставили всего десять лошадей, а конюшню перестроили в гараж. После ухода немцев советские диверсионные органы предназначение территории менять не стали.

— Скоро будет месяц, как освободили Брянск. Работы по нашему профилю много и, не на один год, — человек в дорогом гражданском костюме был известен только генералу Васнецову, говорил кратко, чётко и понятно, что, несомненно, выдавало в нём офицера высокого ранга, — особо отмечаю, именно ответственной работы. Ошибки быть не должно! Под охраной здесь будет мало народу. Вся идея в том, чтобы в лицо основных агентов, а их у нас два, никто не знал, кроме, конечно, здесь присутствующих военных спецов. На пальцах ситуацию объяснить сложно, но я постараюсь. Сделаю краткий исторический экскурс. Смотрим на карту. Мы ведём борьбу за людей на территории Львов – Станислав – Волынь. Здесь живут в основном народности галичане и волыняне. Про евреев особый сказ, из-за брезгливости их давно поляки позвали быть посредниками между ляхами и быдлом, то есть скотом, как они называли местных галичан и волынян. Люди этих территорий долгое время ведут освободительную борьбу с поляками и австро-венграми. В начале века австро-венгры придумали для них формулу жизни «ни кацапа, ни жида, ни ляха». Пообещали автономию. Но, австро-венгров больше нет, империя распалась. Опять пришли поляки. И «всё вернулось на круги своя». Осенью двадцатого года оказать помощь галичанам и волынянам у нас не получилось. Армия Тухачевского потерпела крах. Почти двадцать лет галичане и волыняне жили во власти польского гнёта. Четыре года тому, как мы заняли эти земли. Бедность и нищета на каждом шагу поражает. Жалко этих людей. Как помочь этим бедным крестьянам? Хочется помочь! Ведь потомки Данилы Галицкого, наш человек был. Не только мы хотим помочь. Кто-то хочет использовать галичан и волынян, как военный ресурс против нас. Существует проблема, в их зарубежной среде есть как теоретики, так и практики по созданию своего галицко-волынского военизированного государства. Немцы вроде и позволили им создать украинское государство, но потом через три дня всё руководство арестовали и посадили в концлагерь. В Крыму, наоборот, татарам не разрешили, зато создали концлагерь и обязали татар его охранять. Теперь ближе к нашему делу. Сегодня нам не нравится тенденция, какую черпаем из информации от партизанского отряда. В ту степь ушёл партизанский отряд Сидора Ковпака. Как население встретит их, какую сторону примут местные органы власти, сами крестьяне? Будем внимательно изучать обстановку, чтобы помочь галичанам и волынянам наладить нормальную человеческую жизнь, сохранить эти народности галичан и волынян. Как? Не нам с вами решать. Думаю, в составе единой Украинской Советской социалистической республики, чтобы на территории галичан и волынян были заводы и фабрики, люди мирно работали для своего блага. Такая стратегия, то есть наша цель. Что мы можем сделать для достижения цели? Это уже тактика. Вот над тактическими приёмами и будем упорно работать.

«Куратор», так промеж себя прозвали, со слов генерала Васнецова «главного диверсанта страны», прокашлялся, подошёл к столу, взял в руки чистый стакан, посмотрел на просвет, с графина налил воды, выпил. Вернулся обратно к столу, осмотрелся. Взгляд буквально в прямом смысле пронзил насквозь новоиспечённых курсантов-диверсантов «кузнеца» и «бухгалтера».

— Что мы хотим? Это есть стратегия. А хотим мы вот что. В долгосрочную перспективу надо заслать в эту интеллигентную европейскую среду теоретиков создания якобы благополучия для галичан и волынян своего человека. Истина кроется в доверии. Пока второй фронт не открыт. Америка и Британия ждут нашего поражения в войне. Но этого в ближайшей перспективе не произойдёт. Как только мы двинемся на Берлин, тогда они откроют второй фронт. Но не для того, чтобы воевать с Гитлером. Нет. Они поставят нам шлагбаум, чтобы наши танки не портили асфальт возле Эйфелевой башни. Где произойдёт встреча якобы союзных армий, может на Одере, а может в другом месте, мы сегодня не знаем. Только вот все негодяи побегут в ту сторону, а с ними должен «сделать ноги» и наш «негодяй» из той окраинной бывшей польской территории. Кто здесь тот «негодяй», деревенский полиглот?

Генерал Васнецов приподнялся, посмотрел на Филиппа, тот сидел в задумчивости, вспоминал вчерашние картинки из достопримечательностей парижского альбома, как будет ходить возле Эйфелевой башни, зайдёт помолиться в собор Парижской Богоматери. Резкий толчок локтем от Гаврилы привёл в чувства, Филипп не спеша встал, посмотрел в глаза «куратору».

— Гренок Филипп Кириллович, позывной «бухгалтер».

— Первичная оценка внешности подтверждает крестьянскую интеллигенцию для той территории. Нам просто повезло, спасибо Паулю, что удалось найти такого человека, знающего иностранные языки. И, самое важное, был в оккупации, не понаслышке хорошо знает сельский быт, — немного подумав, добавил, — есть один нюанс. Может сложиться так, что вы туда в тот рай попадёте, только вот обратного пути домой, к семье уже не будет. Навсегда!

— Так кто же откажется из рая уходить, — Гаврила решил превратить всё в шутку, «куратор» засмеялся и, всем стало смешно, кто взаправду, кто с натягом.

— Шутки это хорошо. Ближе к делу. У нашего руководителя был друг из числа тех теоретиков, Коля, Николай Сциборский, уроженец Житомира, лет пять или шесть тому написал книгу «Нациократия». Только вот, хорошо или плохо, Николая убили. Года два чуть больше прошло. По нашим агентурным данным убил один из тех борцов за свободу против польского угнетения, кто участвовал в убийстве польского министра и отбывал пожизненное заключение, кажется, в Краковской тюрьме. Немцы их троих освободили. Эта книга «Нациократия» есть главное теоретическое наследие для всего окраинного движения галичан и волынян, его и присвоил себе тот человек, фамилию называть не буду, точно не могу утверждать, что это он. Книгу придётся изучить от корки до корки, основательно. Куда кривая выведет? Возможно в Британию, но скорее, в Канаду, Ванкувер, туда из тех галицко-волынских краёв давно люди бегут от нищеты, уезжают, мигрируют на постоянное место жительства. Создали целую агломерацию или как там будет правильно сказать. Так что, Гренок Филипп Кириллович, придётся тебе делать легенду. Возможно, завтра ты будешь называть себя в другой ипостаси. Попробуем, для начала, как родственника Николая Сциборского. Разница между вами в одиннадцать лет. Вечером сюда доставят реальные личные дела и биографии из тех мест, будем выбирать. Для страховки сделаем ещё пяток легенд. Что пойдёт в дело, сказать невозможно, всё будет зависеть от обстановки. Подполковник Толстой, сходи, забери из машины коробку, там кроме учебников лежит книга «Нациократия», их три. У вас впереди ночь на прочтение этой книги. Касается больше Филиппа. Как вы понимаете, основной агент у нас один, это «бухгалтер», а «кузнец» в помощниках, его роль определим потом. А пока всю диверсионную подготовку по полной программе проведёте с двумя агентами. На сегодня достаточно. Вопросы есть?

— Разрешите? Будник Гаврила Петрович, позывной «кузнец». А что будет с полицаями из нашего села?

— Думаю, что по решению военного трибунала отправят восстанавливать нашу столицу, или в другое место, но не в тюрьму, годков так на пять. Пауль лично замолвил за них слово. А потом домой.

Десять слушателей, во главе с генералом встали, «куратор» не прощаясь, вышел на улицу, сел на заднее правое сидение служебного автомобиля и уехал в Брянск. За колючкой к ним присоединились два точно таких же автомобиля охраны, с одинаковыми номерами, всю дорогу двигались, как в напёрстки, меняясь местами.

«Значит, уже решили, Филипп основной агент, может и хорошо, что так решили, — Гаврила с позывным «кузнец» сидел на скамейке, курил настоящие немецкие папиросы «Oberst» и размышлял, он не мог поверить в то, что в Третьем Рейхе впервые в мире проводилась масштабная антитабачная компания, — во всяком случае, здесь лучше, чем в окопах на фронте».

— Представляешь, Ульяна, когда понял, что я на подхвате у своего друга Филиппа, легче на душе стало. Хоть какой-то конкретный просвет появился. Обрадовался. Но виду не подал.

Гаврила в левой руке держал клещами раскалённую до красна стальную нарезку. Правой рукой молотком выковывал на наковальне форму подковы для лошади с кличкой «Надежда». Сегодня заказов в колхозной кузне было много, помощник Кузя с трудом успевал рубить металлические заготовки для изготовления требуемых деталей, от подков до шплинтов.

Над душой со своей конюшней стоял Васько, бригадир первой бригады, на очереди подъехала гарба из третьей бригады. Люди лошадьми, запряжёнными в гарбы, возили из лесу себе домой, кто дрова, кто сухостой, кто на подстилку коровам и свиньям шиголье, кто заготовленные летом в лесу скирды сена. Колхоз «Авангард» под присмотром лесника выполнял плановую санитарную очистку леса по защите от пожаров.

Баба Уля сидела и слушала, смотрела, как безустанно трудятся кузнецы, даже совестно стало, что немного мешает им работать, думала уже уходить. Наступил небольшой передых, Гаврила присел на колодку, достал свой «беломор», от горнила прикурил, сразу сделал две затяжки, через нос, как пасечник из дымаря выпустил дым и, не спеша продолжил вспоминать.

— Помню, первое занятие с ножами. Метание в цель, — кузнец оживился, глаза заблестели, слюна удовольствия потекла с нижней губы на небритую бороду, глаза стали чаще моргать, — привели нас с Филиппом на полигон. В коробке примерно сотня специальных охотничьих ножей, вдали, метров максимум десять из сосновых досок щит, на нём намалёвана людына, в этот малюнок треба було кыдать ножи, чтобы они втыкались.

Боковой ветерок, разве что мог сдувать пылинки, нож, летящий в цель, вряд ли, разве что утреннее восходящее солнце немного слепило глаза. Инструктор капитан Павлов сначала, как и полагается, провёл инструктаж по мерам безопасности, провёл опрос, как курсанты усвоили материал. Потом показал, как надо правильно бросать нож в цель, на удивление, все ложились точно в нарисованное горло, где сонная артерия.

Первым к барьеру подошёл Филипп, бросил первый нож, не воткнулся, потом второй, третий, а после пятого достал свой нож и бросил, попал точно в глаз. Капитан Павлов от удивления раскрыл рот.

— Откуда нож? Где взял?

— Этот нож ещё в тридцатом году мне выковал Гаврила. Сегодня утром этим ножом, по приказу генерала в свинарнике заколол свинью. Тихо и без крика.

Повидавший виды капитан Павлов такой конструкции ножа ещё никогда не видывал, долго рассматривал, потом бросил. Нож как по мановению волшебной палочки, врезался в голову макету.

— Интересно девки пляшут! Да, есть над, чем подумать и, чему поучиться, — молодой инструктор бросал нож из разных положений, а он всегда врезался остриём в доски, как будто там ему было мёдом намазано.

Генерал Васнецов с «куратором» минут пять, как подошли, незаметно стояли и смотрели за происходящими действиями на учебном месте.

— Капитан Павлов! Поясните, что происходит?

— Товарищ генерал, тут такое дело, даже не знаю, как и доложить, — поднёс и показал самодельный нож, — попробуйте сами, летит как ракета, точно в цель, доски насквозь пробивает в момент.

Курсанты-диверсанты «бухгалтер» и «кузнец» стояли и смотрели, понять ничего не могли, их нож летал, как баба Яга на метле. Генерал Васнецов и московский «куратор», каждый раз, бросая нож, восторгались, как малые дети новой игрушке.

— И кто сделал этот нож? Признавайтесь, — хитрым прищуром «куратор» окинул взглядом будущих диверсантов.

— Гаврила сделал, я этим ножом с тридцатого года свиней колю.

Генерал и «куратор» обменялись взглядами, но первым заговорил инструктор.

— Предлагаю возле бани в пустующей пристройке организовать кузнечную мастерскую и пусть «кузнец» изготавливает такие ножи для наших разведчиков в массовом порядке, — на него удивлёнными глазами смотрели генерал и «куратор» как будто этот Павлов украл их идею.

«Вот это я попал, так попал, — не то обиделся, не то обрадовался, Гаврила на бумаге набросал, что ему надо и отдал генералу Васнецову, — теперь займусь любимым делом, таким образом, буду ковать приближение нашей победы».

Через три дня кузнец Гаврила уже ковал свои ножи, по три заготовки для обработки за день. Через три дня военные спецы проводили дотошные испытания с каждым ножом из разных положений.

— Понимаешь, Кирилловна, брак был, но не так много, — посмотрев в открытую дверь, если там заказчики, Кузя разгружал одинаковые метровые стальные полосы разной толщины и ширины, — примерно один на десяток. Приходилось переделывать. Пока две сотни не сделал, из кузни не вылезал. Кормили хорошо, первый раз попробовал «буфало», это такая американская тушёнка. Вещь! Спал по восемь часов, как и полагается.

— А что Филипп делал? Расскажи, — пошёл дождь, баба Уля сидела в ожидании продолжения интересного повествования о своём младшем брате.

— До обеда у него рукопашный бой, стрельба из различного оружия, упражнения с ножом, езда на мотоцикле, машине. Ещё кросс, ну это надо бегать, как от кузни до Шевчихы и обратно, — Гаврила достал ещё одну беломорины, продул и как всегда прикурил от горнила, — после обеда с Ванькой Толстым учили языки, читали и заучивали эту дурацкую «нациократию», историю, географию. Долго выбирали новую фамилию, к ней имя и отчество, из архива. Также долго лепили и легенды. Привыкал к немецкой форме, можно сказать, жил в ней. Потом от партизан привезли галичан и волынян.

Пять семей поселили недалеко от глухого леса в ближайшем пустом селе. Каждой семье предоставили отдельную пустующую хату. Помогли завести своё хозяйство, наладить свой традиционный быт, возможность носить свою одежду, обеспечили продуктами, тут же детям организовали школу.

Курсант-диверсант «бухгалтер» поочерёдно не более недели жил в каждой из этих семей, как ближайший родственник, вникал в особенности разговорной речи их родного села Старый Угринов.

Таким образом, и рождалась на годы вперёд истина в доверии.

15 января 2023 года. 

Сергей Роща

Рассказ (глава VII, роман «Нож бухгалтера»)

Эта запись была опубликована 16.01.2023в 08:19. В рубриках: Общество.